Президент ГК InfoWatch Наталья Касперская дала интервью журналу «Разведчик» — его издает СВР России. Наталья Касперская рассказала о трансфере на российские программные и аппаратные ИТ-решения в контексте усилений требований по технологической независимости и безопасности в 2025 году, а также остановилась на том, как массовая цифровизация связана с дефицитом кадров в ИТ.
Наталья Ивановна, как бы вы охарактеризовали ситуацию с импортозамещением в IT-отрасли в целом? На каких направлениях процесс идет наиболее сложно?
— Хуже всего дела обстоят с «железом». Процессоры, видеокарты и ряд других критических компонентов в России не производят. Используется компонентная база зарубежных вендоров, а весь «мозг» компьютера, сервера или другого умного устройства находится в процессоре. При наличии иностранного компонента нельзя исключить наличие незадекларированных функций или, иначе говоря, закладок.
С их помощью устройство могут отключить, спровоцировать сбои по определенному алгоритму или ввести устройство в резонанс. При связи с интернетом устройство может передавать информацию куда-то на сторону.
Подтвержденное российское происхождение техники может минимизировать эти риски. Напомню, что реестр российской радиоэлектронной продукции ведет Минпромторг России. В него попадают только те устройства, которые серийно производятся в нашей стране и имеют в своем составе достаточно отечественных решений, которые позволяют обеспечить безопасность.
А как в стране обстоит ситуация с программным обеспечением?
— С софтом все гораздо лучше. Минцифры России создало индустриальные центры компетенций по импортозамещению ПО, разработчики получают государственные субсидии, активно развивается Единый реестр российских программ для ЭВМ и баз данных.
За 2 года число подтвержденных решений в Реестре выросло с 9 тысяч до 23 тысяч. Практически во всех классах ПО есть отечественные аналоги. И вопрос стоит не столько в наличии продуктов, сколько в доработке их под запросы потребителей.
Насколько Россия в целом готова к переходу на отечественное ПО?
— Я бы разделила весь российский софт на четыре уровня готовности.
Первый — российские программные продукты, которые на уровне или превосходят мировые аналоги. И таких программ у нас немало. Например, поисковик Yandex, финансовые технологии от ЦФТ или Диасофт, антивирус Касперского, система защиты информации от InfoWatch или анализа кода от Positive Technologies. Вообще вся школа информационной безопасности в России очень сильна.
Второй уровень — функционал наших аналогов немного недотягивает до иностранных и требуется доработка. К этой категории можно отнести большинство имеющегося на рынке софта. К примеру, офисные системы типа НОТ или Р-7. Здесь ситуация поправима.
Третий уровень — ПО, требующее существенных доработок. Как правило, в этих областях традиционно доминировали иностранные решения. Отечественные разработчики создавали либо их компоненты, либо решали какую-то узкую задачу. К этой категории относятся инженерные системы проектирования — CAD, CAE, CAM, управления проектами PLM и другой инженерный софт, а также большие ERP-системы. Нужно потратить несколько лет чтобы поднять их до уровня решений мировых брендов. Ускорить процесс сложно.
Четвертый уровень — где у России вообще ничего нет. Например, это бесплатный, некоммерческий софт — для работы с языками программирования, компиляторы. Или узкоспециализированные продукты — программы по контролю за авиационным трафиком или ПО для сельского хозяйства.
Как процесс трансфера на российское ПО отразится на обычных пользователях?
— У частных пользователей нет задачи по переходу на отечественное ПО. Однако купить и использовать иностранный софт становится сложнее. Какое-то время люди по инерции будут использовать привычные иностранные системы, но постепенно мы и на домашних компьютерах перейдём в массе на отечественное ПО. Уже сейчас есть удобные для потребителя аналоги MS Windows, пакета MS Office и других основных программ.
Чем, по-вашему, вызвана нехватка кадров в ИТ-отрасли? Может, с оттоком специалистов из России?
— В марте 2022 года у InfoWatch оттока не было вообще — ни один сотрудник не уехал. После сентября 2022 было несколько уехавших, менее 5% от общего штата, и значительная их часть, кстати, быстро вернулась. С теми, кто остался за границей, пришлось расстаться в силу специфики работы.
Однако основная причина нехватки кадров — это огульная цифровизация. Ряд организаций имеют амбиции стать ИТ-разработчиками в дополнение к своей основной сфере деятельности. Они вкладывают большие средства в эти амбиции и нанимают людей. Однако в силу отсутствия стратегического видения и компетенций, зачастую лишь создают иллюзию, имитацию работы. Это отъедает чудовищные ресурсы, конкуренция за кадры возрастает.
Например, в стране 28 мессенджеров, 34 операционные системы, 7 систем защиты от утечек, 5 голосовых помощников и т.п. Специализированные кадры не концентрируются на важных задачах, а размазываются между множеством аналогичных разработок.
Вы упомянули о негативных последствиях массовой цифровизации. Какие еще есть риски широкого внедрения IT- технологий и решений?
— Первое, о чем никто не хочет думать, это электричество. Цифровые данные должны быть защищены от потери при сбоях и авариях.
Второе — это несанкционированный удаленный контроль. Взять тот же интернет вещей. С одной стороны, это удобно: роботы-пылесосы с управлением через сеть, телевизоры с выходом в интернет. Такие устройства сложно защитить — они могут использоваться в шпионских целях.
Отдельный риск связан с повсеместным внедрением биометрии, особенно в финансовой сфере. Уже сейчас есть программы, которые создают дипфейки на таком уровне, что их практически невозможно выявить. И решения этой проблемы пока нет.
Я глубоко убеждена, что тотальная цифровизация — вещь неоднозначная и вредная с точки зрения человеческих прав и свобод. Многие риски цифровизации мы до сих пор не осознаем. Ее нужно внедрять только там, где это действительно необходимо.
Количество показов: 18
Дата создания: 16.01.2025 10:44:33
Дата изменения: 16.01.2025 11:34:55
Автор: Наталья Касперская
Время на чтение: 30 минут